Не так давно самые прогрессивные представители прогрессивного человечества в очередной раз отметили знаменательную дату "День Освобождения Освенцима”. В Интернете много информации на сей счет, мне больше нравятся две заметки, с которыми я Вас и познакомлю. Первая самая типичная, отражающая общепринятую точку зрения на это событие в которой освобождение концлагеря сравнимо с освобождением Праги, Вены и взятием Берлина, а вторая самая нетипичная, малоизвестная, в которой узник Освенцима этого героического освобождения и не заметил.
К 60-ЛЕТИЮ ОСОБОЖДЕНИЯ ОСВЕНЦИМА
27 января 1945 года наступающие советские войска в 70-ти километрах к югу от польского города Кракова освободили концентрационный лагерь Освенцим или Аушвиц, как называли его немцы. ( удалено лишнее) Сохранилось довольно много свидетельств освобождения Освенцима. Приведем отрывок из воспоминаний простой женщины, санитарки 100-й стрелковой Львовской дивизии Марии Каракосовой: «Мне довелось быть участницей тех событий… Нашему командованию стало известно, что вечером 18 января из лагеря вышла колонна заключенных (около 60 тысяч человек) и под конвоем двинулась в глубь Германии, по дороге смерти. Оставшихся в концлагере немощных и больных узников должны были уничтожить. На пути к лагерю находилась мощная тройная линия обороны противника. В ночь перед штурмом разведчики привели пленного офицера, который подтвердил, что действующий крематорий подготовлен к подрыву. Последовал приказ командования: «Взрыв крематория предотвратить, а печи остановить!» Эту дерзкую акцию поручили молодому командиру роты автоматчиков, старшему лейтенанту Маленко… В час ночи 27 января рота вышла на выполнение задания. Она понесла тяжелые потери, но предотвратила взрыв крематория. Ожесточенный бой разгорелся за входные ворота Освенцима. Кинжальный огонь косил наших солдат. Но к 12 часам наши воины полностью очистили лагерь от охранников и освободили 17 тысяч узников. Из них - около 5 тысяч советских граждан. На нарах жались друг к другу испуганные стрельбой дети, но, увидев на шапках солдат красные звездочки, каждый на своем языке кричали: «Свобода, свобода!» ( далее лишнее ) Вот такая славная история, а то что освобожденных узников упомянуто 17 тысяч, а не 7 тысяч, это грех небольшой. Бывает.
И второй материал,
Статья опубликована 22.01.95
50 лет назад, 27 января 1945 года, Красная армия освободила освенцимский концлагерь Жорж Снидер (Georges Snyders) родился в 1917 г. Его учеба в Высшей педагогической школе была прервана войной: учеников-евреев из вузов исключали. Он был отправлен в Освенцим и стал одним из тех немногих, кто там выжил и стал свидетелем освобождения лагеря советскими войсками. Нам он впервые рассказал об этом периоде своей жизни. Я был арестован в Лионе летом 1944 года, когда американцы уже высадились. Я французский еврей в первом поколении, мои родители были голландцами. Меня арестовали на улице; по сути, я стал жертвой охоты за "лицами неугодной внешности".
( лишнее опускаем и переходим у сути).
Приближение Красной армии происходило скачкообразно: она то продвигалась, то останавливалась. С самого моего приезда я слышал отдаленные артиллерийские выстрелы, но они всегда были где-то далеко, хотя иногда мы и тщились услышать что-то обнадеживающее. Но в один прекрасный день, в январе 1945 года - кажется, числа двадцатого - было объявлено об эвакуации лагеря. На сей раз русские приближались, и нацисты хотели увести всех оставшихся заключённых и взорвать лагерь. Конечно, они были заинтересованы в том, чтобы уничтожить все следы. Помогавший мне врач взвесил меня (во мне было 35 килограммов) и сказал: "Была не была! Тебе все равно ни за что не выдержать пеший переход: оставайся здесь. У тебя большие шансы погибнуть при взрыве, но раз уж ты точно не сможешь уйти пешком...". Немцы в тот момент обезумели, и мне удалось спрятаться. А потом наступила тишина, лагерь опустел. Был январь. Снег, мороз, одиночество. Я чувствовал себя одуревшим: к тем причинам, что я уже назвал, добавилась резкая смена режима и общей атмосферы. Как и тогда, когда я сидел в вагоне для скота, я ждал смерти, но в то же время во мне жила смутная надежда на освобождение. На пороге смерти избавление не кажется столь уж невозможным. Я очень хотел пить и, к своей большой досаде, выяснил, что нужно растопить кучу снега в кастрюле, чтобы получить хоть немного воды. Я ждал. Я никого не видел. Ни с кем не говорил. Они не взорвали лагерь. Я накопал несколько картофелин, я ждал; ждал, я думаю, четыре-пять дней, и в моей голове беспорядочно проносились картины моей смерти (вот я замерз, вот мумифицировался во льду) и, несмотря ни на что, - мысли о спасении. И вот как-то вечером (в этом не было ничего грандиозного или драматического) - насколько я помню, это было около 17 часов - какой-то русский солдат (всего один), который, как мне показалось, случайно там оказался, толкнул дверь лагеря. Просто так, потому что увидел перед собой дверь. Думаю, что я заметил его первым, и тогда он понял, что попал в концлагерь. Он пошел за своими товарищами. ( окончание материала к затронутой теме отношения не имеет )
